Пятница, 29.03.2024, 14:30
Приветствую Вас Гость | RSS

Мир Слэша и яоя

[ Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
  • Страница 4 из 5
  • «
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5
  • »
Форум » Проект The World of Slash and Yaoi » Оринджиналы » Полюби и защити (Розовые сопли, товариСЧи, ничего нового)
Полюби и защити
JoeДата: Четверг, 05.06.2008, 16:13 | Сообщение # 46
частый гость
Группа: Проверенные
Сообщений: 300
Репутация: 7
Статус: Offline
Lesich, Маленький Принц)

- Харухи! Две девушки не должны целоваться! И это говорит папа-трансвестит... Не очень убедительно (с)
 
LesichДата: Суббота, 14.06.2008, 22:38 | Сообщение # 47
частый гость
Группа: Проверенные
Сообщений: 273
Репутация: 6
Статус: Offline
Что ж, раз обещал, выполняю. Два кусочка за раз.

* * *
Первое сентября. Витька стоит с букетом цветов и сумкой через плечо. На нем новая куртка, под которой надет нарядный чистый костюм, на ногах – лакированные туфли.
Я улыбаюсь. Он такой красивый. И меня так тянет запустить руки в его мягкие волосы, в этот длинный хвост каштанового цвета. Но я контролирую свои порывы, и моя рука просто лежит на его правом плече.
Иногда он косится на меня, и на его щеках начинает играть румянец. А я все думаю, отчего он краснеет: оттого, что в таком возрасте с ним до сих пор кто-то приходит, или просто потому, что я рядом? Впрочем, второе как-то неразумно, я вроде не похож на заботливую мамашу, которая каждые пять минут норовит поправить воротничок и спросить, не холодно ли ему.
Сегодня сильный ветер, тоненький стан березки, на которую устремлен мой задумчивый взгляд, гнется чуть ли не к самой земле. Шалунишка-ветер ерошит мои волосы, приводя их в еще больший «творческий беспорядок», а вот хвост паренька остается все в том же состоянии. Мистика какая-то…
Директор школы - все тот же пухлый, жизнерадостный мужчина, готовый сделать все ради тех, кто учится в заведении, где он главный – уже разогнался, рассказывая о необходимости образования, о том, сколько пользы принесет каждый из стоящих здесь, если будет хорошо образован и, следовательно, востребован для общества, но я не слушаю его. Я вспоминаю, как мы ходили с Витькой по магазинам.
Он долго упирался, право же, с таким упрямством и чуть ли не ужасом, с каким упираются только дети, которые боятся врачей, а тут мама как раз объявляет, что они идут к стоматологу. Тогда я просто понес его на руках и шел с ним до самой двери подъезда. Дальше он почему-то покраснел и сказал, что в состоянии идти сам. Ну и замечательно, ответил ему я, и мы продолжили путь, каждый на своих ногах.
Сначала мы выбирали обувь. Точнее, выбирал я, он стоял, отвернувшись, все еще бормоча про то, что я разорюсь. Кажется, мои слова по поводу отцовского наследства не достигли его ушей. Либо он все равно продолжал заботиться о моих деньгах даже в большей степени, чем я сам.
Сандалии на лето, две пары ботинок на осень, те самые туфли на всякий парадный, две пары кроссовок на физкультуру… Вроде бы это все, хотя я не уверен до конца.
Ну, а магазин одежды я вообще весь поставил на уши. Вы себе не представляете, сколько рубашек, свитеров и водолазок были Вите к лицу! Но что вы думаете, мой сожитель настолько искусно врал, что ему не идет, что ему верила половина магазина. Большей частью из этой половины была мужская, ревнующая своих любимых, заглядывающихся на «такого милого мальчика».
И на весь магазин были слышно наши с ним споры:
-Тебе идет!
-Нет, ты только посмотри!
-Нет, идет! Смотри, так сидит, словно на тебя шили!
-А рукава?
-А рукава надо просто застегнуть.
-А вдруг неудобно будет?
-Ну, ты хотя бы попробуй…
И так с каждой рубашкой. Что уж говорить про джинсы, брюки, водолазки, футболки…
Но своей личной победой я считал то, что уговорил его купить себе футболку для того, чтобы носить ее дома. Он как-то подозрительно вздрогнул, а потом тепло улыбнулся, когда я произнес последнее слово («дома»), и согласился.
Я бы ему и медведя за такое героическое противостояние купил бы, но он наотрез отказался, сказав, что уже не маленький.
-Ну и что? – удивился я. – Я старше тебя, а все равно мягкие игрушки люблю…
Он пожал плечами и ничего не ответил.
Ну и, конечно же, канцелярские принадлежности: тетради, блоки, ручки, карандаши и так далее. Кажется, с тетрадями я действительно переборщил: он чуть ли не на весь отдел кричал, что ему за всю свою жизнь этого не исписать. Однако я помню свой одиннадцатый класс: эти горы конспектов, эти соревнования на то, кто первым запишет за преподавателем, тараторящим с огромной скоростью, эти рисования на полях, когда засыпаешь. Испишет-испишет, еще и не хватит, небось.
Очередной спор у нас разгорелся по поводу дневника.
-Дневники только маленькие дети носят, потому что у них голова дырявая, и им надо перед родителями отчитываться, - выдвигает свой аргумент юноша.
-У тебя, может, голова и не дырявая, но, если ты запишешь на листочек, а потом потеряешь? – предлагаю вполне вероятную ситуацию я.
-Я спрошу у одноклассников.
-Забыл записать телефон.
-Посмотрю последнюю тему, просто законспектирую следующую.
-А если вы перескочите параграф, а то и главу?
В итоге он согласился на то, что будет записывать задание в приобретенный блокнот. Уже хорошо. За тот день мы сблизились, понимая, что у нас уже лучше получается находить компромисс.
С самого утречка мы взяли цветов, и я отправился вместе с ним. Конечно, Витька протестовал, говорил, что у меня тоже, между прочим, учеба, и я не такой уж свободный человек, чтобы временем разбрасываться. Я же в свою очередь отговорился, что каждый последующий год первое сентября не становится более содержательным, чем в предыдущий, так что ему волноваться не о чем. Еще немного поворчав, он согласился.
И вот мы стояли перед школой, слушая директора, который (слава тебе, Господи), кажется, начал закругляться. И поток хлынул в школу. Ломанул так, будто там их ждали столы с высококачественной отравой, то есть простите, питательными продуктами на халяву.
И, в последний раз сжав Витькино плечо, я отправился в институт. Естественно, ничего содержательного в этот день мы не дождались. Нас ожидали только лекция на тему вовремя сданных зачетов и хорошей учебы и расписание на ближайшую неделю. Точнее сказать не можем, мол, вы же понимаете, все еще будет меняться, переставляться. В общем, как обычно и выходило: задали домашнее задание, делай сразу же, приноси на следующий же день, а то еще получишь двойку.
Но даже притом, что держали нас недолго, я умудрился вернуться позже своего сожителя. Тот уже готовил обед к тому моменту, как я вошел в квартиру.
-Ты ведь не против, правда? – робко спросил он, увидев, как я любуюсь им в роли эдакой хозяюшки.
-Нет, конечно, нет! – сразу же возразил я, как только отвлекся от сего созерцания.
Его еда осталась почти нетронутой, он все рассказывал мне, как прошел его первый день, его первое сентября. И в груди у меня разливалось тепло. Я чувствовал себя старшим братом, который выслушивает восторженный рассказ младшего о том, как он впервые вошел в школу.
Мне рассказывать было почти нечего, это выглядело бы не столь увлекательно, как из его уст, поэтому я только спародировал куратора, рассказывающего про то, что сдавать работы надо вовремя, и, к моему удивлению, он рассмеялся. Я улыбнулся в ответ.
В общем, наше первое сентября пролетело довольно быстро. Теперь оставалось приноравливаться к учебной спешке, к новому ритму. А казалось, еще вчера я обещал себе выйти на прогулку после законченного конспекта…
***
-Эй, Витька, вставай! – я усердно распихивал ленивое тело, укрытое одним лишь одеялом.
Наши отношения перешли на качественно новый уровень: теперь я был у него в роли дополнительного, живого «будильника», а он у меня – сопротивляющейся пробуждению жертвы.
-Не надо, Саша, я сейчас подойду… - пробормотал этот соня и махнул рукой, переворачиваясь на другой бок.
-Э, друг мой, знаю я твои «сейчас подойду», - усмехнувшись, протянул я и резким движением сдернул одеяло.
Помню, отец, когда бывал в хорошем настроении, тоже так делал, да еще и смеялся, пока я сонно хныкал. Отец…
Со стороны кровати послышалось недовольное мычание, затем шорох. Он ворочается. Я смеюсь:
-Вставай, не то опоздаешь.
Теперь мы встаем в одно время. Во всяком случае, пытаемся. Я уже привык к этому скачущему режиму: часть лета спокойного отсыпа, а потом снова встаешь в семь, а ложишься тогда, когда закончишь очередную домашнюю работу. Но мой сожитель, видимо, истративший уже довольно много энергии на обучение, привыкнуть все никак не мог.
На улице было уже довольно холодно, ноябрь месяц, в конце концов. Паренек носил новенькую куртку, которую я ему купил, и очень радовался, даже не скрывая этого. А то ведь обычно наденет и нахмурится, будто каждый раз, когда он надевает какую-то купленную ему вещь, я лишаюсь обеда в институте. Честное слово, я не понимал, как он мог так хмуриться, понимая, что, если бы не эта куртка, он бы наверняка простудился и заболел.
-Вот, я уже встал, - заявляет мальчишка, потирая глаза и зевая.
-Молодец, - я возвращаю на место одеяло и иду на кухню готовить завтрак.
И такое пробуждение ждало его каждый второй день. Завидное, я вам скажу, постоянство. В один день он просыпался бодро, даже делал зарядку и собирал сумку с чрезвычайно довольным видом, а во второй… Во второй глаза его были наполовину закрыты, до дома он не доходил, а доползал, еда выпадала изо рта, а из рук вываливалось все, что в них попадало, начиная от ручки или вилки и заканчивая обувью, книгами и даже собственной сумкой.
И самое удивительное, что это не зависело от того, во сколько он ляжет спать: в восемь вечера или же в час ночи.
Я даже не знал, что и предположить. Питался сожитель (под моим присмотром) правильно, на прогулки иногда выходил, перед сном мы, бывало, с ним поиграем в карты или в домино (других игр у меня дома не обнаружилось). Распорядок дня теоретически правильный, так что же не так? Привычки пялиться в телевизор до умопомрачения я тоже за ним не замечал. Жаждой отмщения кому бы то ни было или же спасением невинных в позднее время суток он вроде не страдал. Сплошная мистика, да и только.
Конечно, усмешки усмешками, но ведь действительно: ничего из ряда вон выходящего, чтобы случалась такая аномалия, не происходило. Я оказался в тупике, и кирпичная стена оного не хотела пускать меня в тайны этого робкого одиннадцатиклассника.
Вы можете посчитать меня идиотом, но только спустя неделю я попытался предположить, что дело в… сновидениях. Возможно, ему снятся кошмары? Но как это проверить? Как узнать? Спрашивать напрямую? Извольте, он отшутиться, еще больше закрывшись в себе.
Сегодня я был чрезвычайно рассеян: сначала свалился почти на ровном месте, потом прищемил себе большой палец левой руки, потом порезал средний палец той же конечности, нарезая салат для Витьки, ну и под конец, возвращаясь из магазина, засмотрелся на самолет и врезался в столб.
Не знаю, почему, но меня всегда приводили в восторг пластыри на собственных пальцах. Такое слабое, странно приятное ощущение защиты на них.
Мальчишка вприпрыжку добрался до кухни, увидел мои пальцы, обхватившие чашку с чаем, мой синяк под глазом, живописно выделяющийся на общем фоне бледной кожи синим цветом, и тут же бросился ко мне:
-Что с тобой? Ты в порядке?
Я до сих пор не могу привыкнуть к этой заботе. Раньше все сам, сам, и некому поохать, а он так пугается каждый раз, будто я профессиональный боксер, каждый раз жаждущий заехать кому-нибудь по морде (простите за некультурщину) и получить в ответ, чтобы потом явиться домой вот в таком виде и минутами позже наблюдать его волнующуюся физиономию.
-Это просто порезы, - пытаясь заставить его расслабиться, смеюсь я.
Но наши без боя не сдаются!
-А ты продезинфицировал? Уверен, что туда грязи не попало?
Я улыбаюсь. Ну, не говорить же ему, что я взрослый человек и прекрасно понимаю, что надо делать в подобной ситуации. Это было бы слишком грубо. И запрещать волноваться тоже нельзя. Хотя кто в наше время не знает, что нервные клетки не восстанавливаются…
-Успокойся, Витя, я в полном порядке. Просто был немного неосторожен, вот и все.
Он еще некоторое время внимательно на меня смотрел, но потом улыбнулся и, усевшись на стул, начал рассказывать о том, как прошел его день.
Идеально. Он учился просто идеально. Нет, конечно, проскальзывали четверки, но не так часто. Я был шокирован, меня так и подмывало спросить, что же является для него стимулом. Что так влияет на него, заставляя порой переправлять даже четверки?
Он сам был идеален. Я не понимал, как можно ненавидеть, бить такого парня? Это просто какое-то… издевательство! Так нельзя!
Что ж, сегодня моей задачей было отговориться уроками и не ложиться спать, чтобы проследить за ним. Раз он сегодня был бодр, то завтра опять будет вялый как Бог знает кто.
Юноша лег спать раньше меня, а я только того и добивался. Расположившись на своей кровати, я дал себе четкий наказ не засыпать. Если что, я абсолютно серьезно попросил Ваську разбудить меня при первых же признаках опасности.
И я все-таки заснул. Снилась, признаться честно, какая-то белиберда: торнадо, в котором летали часы разной формы и размера, макаки, устроившие чаепитие на ветках лианы, куратор, у которого вместо рук были стрелки от часов. Мда, что-то у меня все на тематику времени. Постойте-ка, я сплю?! Я же обещал себе не спать! Эй, Саша, очнись! Я хлопаю себя во сне по щекам, а в реальном мире открываю глаза, потому что мои ноги щекочет своим хвостом Васька.
-Спасибо, друг, - шепчу я и перевожу взгляд на кровать.
-Мама… Мама… - сожитель мечется по кровати. Одеяло отброшено прочь и скомкано, избито ногами во время кошмара.
Что же ему снится? Что? И должен ли я вмешаться?
Вдруг он резко вскакивает и смотрит в пустоту. Я не могу понять, лунатизм это, или он проснулся и просто пытается совладать с собой?
Одиннадцатиклассник садится, обхватывает руками колени и раскачивается. Кажется, я слышу учащенное дыхание и редкие всхлипы. Вот теперь я точно не могу спокойно на это смотреть.
-Витя… - я встаю с раздвижного кресла, на котором сплю с тех самых пор, как он у меня обосновался, подхожу к нему, сажусь рядом и обнимаю. – Тебе приснился кошмар?
Глупый вопрос, по состоянию ведь видно. Но я не должен говорить ему, что видел, видел, как он мечется, так беззащитно, по-детски выкрикивая такое родное сердцу слово.
А он утыкается мне в плечо, и я чувствую мокрую каплю своей кожей, отчего по телу бегут мурашки.
-Да. Он снится мне каждый второй день. Я не знаю, почему. Мне так тяжело, Саша… Я вижу ее остекленевшие глаза, мне кажется, что я слышу, как ее сердце издает последний звук, и мне так больно, так страшно…
Ну, еще бы! Ему снится прошлое. Я бы тоже не высыпался при таком раскладе. Каждую вторую ночь… Господи…
-А ты отпусти ее. Она была для тебя единственным близким человеком после отца, ты ее любишь. Ты все еще держишь ее здесь. И она не может успокоиться. Это не похоже на духов из дешевых триллеров, просто она разрывается между желанием быть к тебе как можно ближе и отправиться наверх, потому что так надо. Хочешь, мы съездим к ней в выходной? И ты расскажешь ей все-все, а я закрою уши и отвернусь.
Я обращался к нему так, словно ему было лет пять от силы, и он еще совсем ребенок. Впрочем, и у меня, и у него осталось кое-что от ребенка: ранимость, стеснительность и открытое выражение своих эмоций и чувств. В последнем он вполне преуспел, честно: уже не прячет все, что копится на душе.
И мы решили, что проведаем его матушку в эти выходные.
В воскресенье он был слишком задумчив и хмур, но, пожалуй, ему предстояло вытерпеть очень многое там, на кладбище, так что я не мог судить его за это. У меня самого улыбка держалась только автоматически, а не потому, что я был действительно рад. Меня тоже ждало испытание.
Сначала я убирал всякого рода сорняки на участке, где была похоронена его мать. Ему я работать строго-настрого запретил, парнишка и так уже вцепился в ограду, чтобы не упасть в обморок. Для него смерть матери все еще была шоком.
Как только я с довольной улыбкой известил о том, что работа закончена, он осторожно подошел к надгробию и посмотрел на фотографию.
-Мама… - сорвалось с его губ.
А потом полился поток. Он рассказывал все, что с ним произошло, что приключилось за это время. Рассказывал про меня, про воровство, про то, как он сожалеет. Уже после пятого предложения речь его стала несвязной, рваной, и он заплакал, всхлипывая и шепча, как он скучает.
Мое сердце словно сдавило тисками. Я больше не мог на это смотреть и отправился к могилам своих родителей. Их похоронили рядом, и там все было не так запущено, как у Витьки. Я навещаю их, когда выдается время между семестрами.
На могилу матери я всегда кладу тюльпаны, она их очень любила (так говорил отец), а на могилу папы – красные розы. Маму я благодарю за то, что она пожертвовала своей жизнью ради моей, а отца – за все, чему он меня научил, за все то время, что он был со мной рядом. Все слезы я выплакал уже давно, так что теперь я могу лишь с благостной улыбкой взирать на то, что от них осталось.
Юноше стало намного легче, и кошмаров ему больше не снилось. Я радовался, каждый день переживал вместе с ним все радости и горести (если последние были).
Я всегда готов ему помочь. Я всегда готов его защитить. Главное, чтобы он помнил об этом.

Добавлено (14.06.2008, 22:38)
---------------------------------------------
Едем дальше, я ведь обещал-обещал... Ох, Джо, на какие жертвы я иду!)

***
Витька участвовал в нескольких олимпиадах, получал грамоты и даже денежные призы, и я чувствовал совершенно неуместную гордость. Ведь я не приложил никаких усилий к тому, чтобы он таким стал. Все гены и какие-то его личные стремления.
Но вопрос состоял в другом: он не использовал выигранные деньги! Честное слово, прямо, как я. Считал буквально каждую копейку (это образное выражение, ибо выигрыши выдавались бумажными деньгами). А я все убеждал его:
-Ну, используй хоть малую часть!
-Нет, - решительно ответил он. – Это будет моя копилка для подарков.
-Так тебе не хватает денег кому-то на подарки? Я могу дать, в конце концов, ты безработный, - чуть обиженно заявил я. Как старшему, мне полагается обеспечивать его, разве нет?
-Ты, между прочим, тоже! – ехидно заметил юноша.
Ну что мы теперь, прибылью меряться будем, что ли? У меня была стипендия, у него – премиальные за лидирование в олимпиадах. Что толку препираться по этому поводу?
Но ведь самое веселое… Самое веселое, знаете, в чем было? В том, что я прекрасно понимал, из-за чего у нас происходят все эти споры. Потому что мы по-хо-жи. Он экономен, я экономен, он скромен, я скромен. И самое главное – что оба упертые, как бараны, и ни в какую не хотят переделываться. Я в этом каюсь, а он, видимо, нет.
И что нам обоим с этим делать? Не знаете? И я не знаю. И никто, судя по всему, не знает.
А дело, между тем, близилось к зимней сессии, о всей нервотрепке вокруг которой мой сожитель (о, как же ему повезло!) даже не ведал. Это были дикие дни: пахать лошадью ради медвежьего отдыха – забился в берлогу, то есть, простите, в квартиру, закрылся одеялом по самый нос и отсыпайся. Сплошной зоопарк, честное слово. Иногда даже сомневаться начинаешь, человек ли ты на самом деле. Смех смехом, а моя загруженность возросла. И Витькина, к слову сказать, тоже. Какая у них там четверть? Вторая? Боже, я ведь уже отвык от этой системы разделения учебного года.
У нас обоих была борьба за хорошие оценки, борьба за хорошее будущее. К сожалению, за многое в этом мире приходиться бороться. Вырывать куски с мясом, иначе останутся одни кости.
Времени не хватало. На все. На еду, на отдых и даже на уроки. Не говоря уже о прогулках. Подчас я очень завидовал маленьким детям, которые учились в классе эдак третьем-четвертом: они сейчас беззаботно смеялись, играя в снежки на заднем дворе. Поодаль другая группа ребятишек лепила снежную бабу. Я тяжко вздохнул и снова принялся за конспекты.
Одиннадцатиклассника, судя по нахмуренным бровям и сосредоточенному взору «в никуда», мучили мысли примерно такого же рода. С моих губ почти сорвался упрек в его сторону, но потом я подумал, что это просто издевательство: указывать человеку на то, в чем грешен сам. Поэтому я просто тряхнул головой и попытался вспомнить все то, что прочитал буквально пять минут назад.
Праздник, говорите? Ну, могу вам сказать, что все признаки праздника, которые можно было обнаружить в моей квартире, - это, разве что, появившиеся коробки, разваленные по всем углам комнаты. Красноречиво намекая, что уже пора бы начать приготовления, из одной уже успела высунуться мишура. Но, к сожалению, пока что, нам обоим было не до праздника.
В какой-то момент я даже подумал, что Новый Год мы встретим в состоянии полутрупов, простите, если некультурно или непонятно выразился. Но вы бы видели, во что превратился парнишка! Хотя нет, беру свои слова назад: не надо вам это видеть. Теперь в отсутствии хорошего сна были виноваты отнюдь не кошмары…
А снег все бушевал, явно намереваясь превратить прохожих в сугробы. Насколько я помню, у Витьки было замечательное пальто, которое должно было спасать его от холода в таких случаях. И хорошо, что он все-таки согласился на его покупку. Просто замечательно.
Под конец сессии я готов был чуть ли не плясать: все было сдано почти идеально. Однако пляска бы не удалась по той простой причине, что я просто валился с ног. Дома примерно в том же состоянии обнаружился и мой юный друг. И только Васька непонимающе смотрел на нас обоих. Везучее создание, он-то вообще спал большую часть своей жизни.
И теперь можно было полностью посвятить себя обустройству нашего маленького жилья к надвигающемуся Новому Году. Сначала мы развесили гирлянды и мишуру в коридорчике и комнатках с кухней. Затем собрали елку и стали украшать ее всевозможными игрушками. Вот этих маленьких херувимчиков я помню еще в Новый Год, когда был жив отец, а вот эту маленькую упаковочку с подарком (разумеется, игрушечную и пустую) мои тогда еще неумелые пальцы постоянно пытались вскрыть. Так и не вышло. А потом я просто перестал, осознав, что внутри все равно ничего нет. Ах, детство!
Еще следовало подумать об общем бардаке, творившемся в обеих комнатах. Наводить там порядок – дело долгое, но вдвоем было проще и веселее, к тому же, теперь, когда на нас не висело никаких долгов и недосдач, работалось как-то легче. Кот только и успевал, что прятаться от нас, то идущих с очередными пакетами с мусором, то возвращающихся с какими-то ящиками, хранящими в себе неизвестные ему приспособления.
Ну и, конечно же, еда. Я был уверен, что в новогодний вечер съем все, что выложу на столе, даже забыв про Витьку. Но он мне не позволил, заявив, что в таком случае запрячет себе салата Оливье на год вперед. Я рассмеялся и сказал, что он может начинать прятать уже сейчас.
Утром мы разбрелись по магазинам. Я купил петард и фейерверков, а заодно крыску для паренька, а он… Ну, думаю, он тоже пошел за подарком.
Днем мы легли спать, чтобы ночью не заснуть, как говорится, мордой в салат. Или под столом. Впрочем, второе было маловероятно: он, как и я, злоупотреблением алкоголя не страдал. Видать, хватило примера отчима.
Вечером же мы устроились со всем комфортом на нашей кухоньке и молча принялись есть. Говорить было почти не о чем.
Я спрятал его подарок под елку и теперь всеми силами удерживал на кухне, не пуская в комнату: вдруг увидит раньше времени?
В 23:58 к нам забежали уже пьяные в стельку соседи, коротко поздравили с Новым Годом и убежали на следующий этаж. По возможности с улыбкой я пожелал им того же и поскорее закрыл дверь. Гостей мы не ожидали, ну а всякие алкоголики, которым, дай волю, каждый день праздником (поводом) будет, нам не нужны.
Когда пробило двенадцать, мы чокнулись бокалами шампанского, улыбнулись и, пожелав друг другу Нового Года, осушили их. А после отправились баловаться на улицу.
У Витьки на лице был такой детский восторг, когда я сообщил, что мы идем запускать фейерверки, что я с горечью и злобой подумал, как надо запустить воспитание, насколько сильно надо не замечать того, о ком ты должен заботиться, чтобы простые забавы в праздник, считавшиеся чуть ли не традицией, вызывали такую бурю эмоций, будто… будто… честно, я даже не знал, с чем это сравнить.
Глядя на отсветы ярких фейерверков в его голубых глазах, я думал, что большего в жизни желать нельзя. Это было бы просто хамством. А то, что я испытывал в тот момент, скорее всего, звалось величайшим счастьем на Земле.
Весело смеясь, мы вернулись в квартиру, разулись, сняли пальто и продолжили насыщение.
Когда под три ночи единственным, что осталось после пышного празднества, была гора посуды в мойке, я отправил его к елке. Парень, чуть шатаясь (кажется, он все-таки выпил много шампанского вкупе с вином), побрел в комнату и с радостным криком обнаружил под деревом мягкую игрушку-крысу. Прижимая ее к себе, он побежал к своей сумке, порылся в ней и выудил оттуда тоже крыску, только фигурку. Символ года, в конце концов. Я поблагодарил его и уселся на кровать. Он, тихо хихикнув, устроился рядом. Положив голову мне на плечо, он закрыл глаза и тут же заснул. Я улыбнулся, осторожно поднял Витькину голову, отодвинулся, затем положил его голову на подушку, укрыл его одеялом и посмотрел на то, что вышло. Мальчик лежал, прижав к себе новогодний подарок и тихо посапывая во сне. Поставив на одну из полочек фигурку животного, я с трудом стянул с себя одежду, зевнул и улегся в раскладное кресло. И хотя в руках у меня по-прежнему была только подушка, на душе было легко, а в районе сердца было приятное ощущение тепла.
***
А дальше все превратилось в кашу неприятного серого цвета. Не то, чтобы мои слова стоило воспринимать в прямом их смысле, просто нарастающая нагрузка порой не позволяла уделить время обычным человеческим восторгам типа «Как хороша природа за окном!» иль «Как сладок воздух в сей неранний час!» Короче говоря, обратить внимание на окружающие вас вещи.
И, в основном, все разбавлялось только праздниками. Впрочем, с праздниками был напряг до самых майских дней, а то и дальше. Не верите? Ну, давайте перечислим.
14 февраля, День Влюбленных. Да, это, пожалуй, был единственный хороший праздник. Хотя Витя и расстроился. Причем, как обычно, из-за пустяка.
После учебы я вернулся домой, обнаружил Витьку, сидящим за столом в попытке заняться уроками и решил пошутить. Тихо подойдя, я закрыл ему глаза:
-Угадай, кто?
Паренек успешно сыграл дурачка:
-Боже, неужели бандиты?! Грабьте все, что есть, только домашнюю работу не забирайте!
Я рассмеялся:
-Хорошо, домашнюю работу забирать не буду. А если заберу, то только чтобы сделать ксерокс, вдруг самому понадобится?
Он улыбнулся и посмотрел на меня, вероятно, гадая, ради чего я его отвлекаю. Я протянул ему свечку в форме сердце:
-С праздником тебя!
Юноша покраснел, а потом вскинул голову и посмотрел на меня таким взглядом, что я понял: он опять чувствует себя виноватым.
И от следующих его слов я понял, почему:
-Прости, Саша, у меня для тебя ничего нет. Я… Я совсем забыл, прости, пожалуйста…
-Да что ты все время прощения просишь? – не выдержал я. - Витя, у нас ведь отношения построены не по принципу: «Я – тебе, а ты – мне, и никак иначе», правда? Так получилось, бывает, я же не держу на тебя обиды за то, что ты что-то забыл или чего-то не сделал.
Он неохотно соглашается, но все равно остается печальным. Ничего, я его научу. Научу просто радоваться подаркам и не задумываться об отдаче в ответ.
23 февраля. Поздравлять некого. Я не служил, он тоже, родственников, которые служили, ни у одного из нас нет.
8 марта. Девочек в классе он от своего имени поздравлять отказался, матери ни у меня, ни у него в живых нет, я своих поздравил по мелочи. Ну и какой это праздник?
1 апреля. Честно, ни в одиннадцатом классе, ни на четвертом курсе института никого шутить не тянуло.
9 мая. Да, собственно, то же самое, что и с 23 февраля. Но мы символически выпили бокал шампанского в каком-то неловком молчании.
А вот потом, в июне начиналось самое интересное. 15 июня у меня День рожденья. А у Витьки ровно через неделю. И я терзался между желанием промолчать, потому что это вроде бы не такой уж и праздник, или сказать, потому что иначе он опять почувствует виноватым, мол, у него ничего для меня нет. И что прикажете делать в такой ситуации?
Но судьба, как обычно, устроила все по-своему. 13 числа я пошел в магазин и вернулся оттуда с тортиком и сладостями. Сожитель, по обыкновению, решился помочь и не сдержал удивленного возгласа:
-А к чему столько сладостей?
-У меня через два дня День рожденья. Будь моя воля, я б не отмечал, но символически, для группы надо, - улыбаясь, объяснил я.
-А сколько… тебе будет? – он запнулся, вероятно, вспомнив о возрасте. Никогда, слышите, никогда не понимал, какую роль играет возраст при переходе с «Вы» на «ты». С моим куратором я, например, на «ты», хотя он, сами понимаете, явно старше. А с одним из моих ныне покойных дедушек я был на «Вы», хотя вроде бы родственники.
А может, он просто посчитал это личным вопросом. Да ладно, я ведь не девушка, в конце концов!
-Двадцать один.
Он что-то промычал и ушел в комнату. Наверное, готовиться к экзаменам. У него же выпускной класс. Экзамены, все так серьезно. Я по возможности его не отвлекал, он и так был весь погружен в учебу и почти не замечал ничего вокруг, часто спотыкаясь на ровном месте и не замечая предметов прямо перед собой. Я проводил его взглядом. Мне вдруг стало ужасно интересно: что же он мне подарит?
Словосочетание «одеться празднично» всегда ставило меня в тупик, ибо обычно я ходил в рубашке и брюках. Особенно если учитывать, что «празднично» обычно приравнивалось у меня к «официально». Ну и? Что может быть праздничнее (официальнее)?
Так что я пошел в своем обычно виде. Не успел я переступить порог аудитории, как началось. Не люблю шум, если честно. Поэтому с пирушки в мою честь сбежал уже через час. Меня уговаривали остаться как минимум еще часа три, но я вежливо откланялся и сказал, что экзаменаторам до моего Дня рожденья никакого дела не будет и готовиться все равно надо. Народ протестующе завыл, но удержать меня так и не смог.
Перейдя порог квартиры, я облегченно вздохнул. Домой ко мне никто не напрашивался, все тихо, спокойно, без пьянок и долгих чаепитий. Я даже расслабился.
Меня встретил паренек. Робко переминаясь с ноги на ногу, он пробормотал что-то вроде: «Поздравляю тебя с Днем рожденья» и протянул листок. Когда я взял бумажку в руки, у меня дрожали пальцы.
Это был рисунок. Точнее сказать, это был мой портрет. На этом портрете я был изображен рисующим что-то на холсте. В профиль, единственный нарисованный глаз чуть прищурен, кончик языка высунут, видимо, я завлекся работой.
-Витька… - пораженно протянул я. – Да у тебя талант!
Он смущенно улыбнулся:
-Я все думал, отдать тебе его просто так, или подарить. Вот как раз случай подвернулся.
-Я очень рад, что ты собираешься быть художником. Такой дар зря не пропадет! Спасибо!
Я подошел и обнял его. А он так удивился, замер. А потом нерешительно обнял меня в ответ.
Мы вместе поужинали, а потом опять засели за подготовку к сессии\экзаменам. Что поделать, такова студенческая\школьная жизнь.
Ну и, конечно же, его День рожденья.
Опять тортик и сладости, а еще нормальная, сытная еда и салаты, почти как в Новый Год.
-Ты хочешь кого-нибудь пригласить к себе на День рожденья? – спросил его я.
Он удивленно посмотрел на меня:
-Откуда ты знаешь?
-Я спросил у директора. Ты не хотел, чтобы я знал об этом?
-Н-нет, - чуть запнулся одиннадцатиклассник, отводя взгляд.
-Ну, вот и хорошо. Так что насчет гостей?
-Нет, - уже тверже ответил он. Простое слово из трех букв прозвучало как-то холодно.
Я пожал плечами и спрашивать больше ничего не стал. Было решено, что в класс он понесет сладкие грибочки со сгущенкой. И он каждый раз бил меня по рукам, словно маленького, потому что я, как заядлый сладкоежка, жаждал съесть их раньше, не взирая на то, что лакомство предназначается не мне.
Как раз 22 июня у него и был последний экзамен. А у меня - день самоподготовки, так что я молчаливо ждал его дома, уже расставив салаты, подогрев еду и вытащив торт. Но свечки пока не зажигал. Он сказал, что отдаст им заготовленное и сразу же вернется. И я ему верил.
И, когда пришел именинник, у меня (в буквальном смысле) отвисла челюсть. Под левым глазом у него был внушительных размеров синяк, а сам он был мрачен, как туча.
-Ну, здравствуй, что ли, - пробормотал он, разуваясь.
-Здравствуй, - ошарашено и как-то слишком тихо ответил я. – А что случилось?
-Да так, повздорили малость с одним… одноклассником.
-А ну-ка рассказывай, - потребовал я, усаживая его на кровать.
-А что рассказывать? Он хмыкнул, мол, неужели у тебя богатый родственник появился, раньше ведь даже отчим, и тот на собраниях не появлялся. Я сказал, что это не его дело, а он стал задирать, что моя мать просто кому-то… продалась. Они ведь не знают, что она… Но я все равно не смог бы сдержаться! Как он мог такое сказать?! Как мог?! Моя мама… Она бы никогда… Она бы не стала!
Почти выпускник зажмурился, сжал кулаки и ударил ими по кровати.
-Она бы никогда… - снова прошептал он.
Я обнял его:
-Не обращай внимания. Ему, может, просто завидно. Вот что бы сделала мама, если бы ты пришел вот так и то же самое рассказал бы ей?
-Она бы рассмеялась и сказала, что все это вранье. Сказала бы, что я дурашка, раз повелся на это, - чуть грустно улыбнувшись, ответил он.
Я тихо засмеялся:
-Хочешь, я повторю ее слова точь-в-точь? Я готов, если пообещаешь, что повеселеешь. Такой день, а ты…
Юноша встал, отошел к окну и долго вглядывался в небо, успокаиваясь и вспоминая что-то свое. И вскоре он обернулся ко мне с сияющими глазами и произнес:
-А пойдем праздновать! Такой день, а я…
Я встал, подошел и щелкнул его по носу:
-Правильно! Идем!
Сначала он налегал на салаты, потом перешел к картошке с курицей и под конец задул свои положенные семнадцать свечек. Мне очень хотелось знать, что он загадал, но спрашивать нельзя, ведь тогда не исполнится, правильно?
А затем мы пошли гулять. По дороге даже заглянули в тир. Ему не удалось выбить достаточное количество мишеней, зато я умудрился выиграть ему медведя. Это было дополнением, основным подарком являлась книга: «Сколько использовать, а сколько оставить напоследок: разумное использование денег». Кажется, я подарил ему то, что нужно было бы и мне, но я уж как-нибудь справлюсь, а он… Можно было считать это моей маленькой местью за то, что я так и не выиграл в том споре.
На этот раз он заснул с медведем в руках и счастливой улыбкой в уголке губ. Глядя на него, я подло хихикал про себя: «И после этого он еще будет рассказывать мне про то, что он не маленький и мягкие игрушки ему ни к чему?»
Его рисунок, кстати, - его подарок на мой День рожденья – теперь висел над моим кресло на гвоздике в красивой рамочке. Он великолепно рисует, и я счастлив, что он подарил мне свою работу, свое творчество, вместе с которым он отдал и частичку своей души.


У меня все в порядке с личной жизнью. И знаешь, почему? Потому что у меня ее нет! (с) Йоко ака Аями Принц ака Lesich
 
JoeДата: Суббота, 14.06.2008, 23:43 | Сообщение # 48
частый гость
Группа: Проверенные
Сообщений: 300
Репутация: 7
Статус: Offline
собственно, все мои ФЕ ты уже видела)
Я здесь просто роль разграничителя выполняю)
А вообще, жду с нетерпением потираний)))


- Харухи! Две девушки не должны целоваться! И это говорит папа-трансвестит... Не очень убедительно (с)
 
LesichДата: Воскресенье, 15.06.2008, 01:19 | Сообщение # 49
частый гость
Группа: Проверенные
Сообщений: 273
Репутация: 6
Статус: Offline
Joe, спасибо)
Обещанный НЦ к воскресенью)

***
В итоге он получил свой красный диплом, а я – очередную кучу оценок в зачетку, которую с чистой совестью забросил в архив до следующего учебного года.
И я задумался о том, чтобы куда-нибудь съездить. Раньше я ездил один, зато с охраной, если меня отправлял отец. Иногда я ездил с отцом, однако охраны от этого не убавлялось. А потом я перестал ездить, потому что, помимо учебы, на меня свалились отчеты и счета, оставшиеся после него. Плюнув на них, я оставил все это хозяйство на Дениса, своего единственного друга среди отцовской свиты, который разбирался во всей это дребедени. Я с ним не связывался в последнее время, просто нагло пользовался отцовскими деньгами, когда это было нужно.
Но Витька… Это болезненное чудо, совсем недавно, казалось бы, обосновавшееся у меня дома, должно было отдыхать по полной программе, у него ведь выдался довольно тяжелый год.
Я попытался начать разговор издалека (впрочем, попытка моя провалилась с громким треском):
-Ты когда-нибудь мечтал побывать на юге?
Он так подозрительно на меня покосился, что я понял: вычислил!
-Да. Вообще, мне даже все равно, куда, главное – чтобы можно было отдохнуть… Солнце, море, пляж… - внезапно посмотрев куда-то вдаль, протянул он.
-Замечательно! – я хлопнул в ладоши. – Мы едем в Турцию!
-Что? – он резко обернулся и посмотрел на меня так, будто я сказал, что мы вовсе не в Турцию, а в Тундру собираемся.
-Ты против? – удивился я. – Солнце, море, пляж… У папы там есть маленький домик.
Что поделать, мой отец – человек предусмотрительный. Конечно, он не считал Турцию самой прекрасной страной, это у него, как он выражался, было «на крайний случай». Ну, а я неприхотлив, непривередлив в выборе места отдыха, мне и то местечко подойдет. Ключи у меня хранились в маленьком ящичке, до которого (из-за множеств холстов с незаконченными работами) добраться было очень сложно, однако же, возможно. Уверен, там все в прекрасном состоянии, вода работает, отопление, если надо будет, тоже можно будет включить.
Естественно, оставался вопрос в выборе плавок и шлепанцев. А еще полотенец, подстилки и, может, даже сумки для всего этого.
О том, чтобы возражать по поводу отдыха, и речи быть не могло, так что у выпускника школы теперь в планы входило морально подготовиться к еще одному походу по магазинам. А мне – подготовиться к…
О, как же неразумно было с моей стороны это предложить!
Билеты куплены, вещи собраны. Мы посидели на дорожку и отправились в аэропорт. Я по возможности оберегал его от кучи народу, которая там толпилась. Ну и наглый же народ пошел: пихнут и даже прощения не попросят!
Зал ожидания. Я разминаю руки: было немного тяжело тащить две сумки сразу, причем в одной руке, потому что вторая лежала на плече юноши. Если бы он еще и сумку нес, то обязательно накренился в какую-нибудь сторону и его бы снесли какие-нибудь «добрые» люди.
Он смотрит на меня укоризненно, поджав губы:
-Я же говорил тебе: не надо! Неужели ты не веришь, что я в состоянии идти с сумкой, которую сам же собирал?!
Он возмущен. Я с трудом скрываю улыбку:
-Конечно, верю, что ты. Мне просто так захотелось.
-А мои желания не учитываются? – он якобы обижается.
-Конечно, учитываются. Обещаю, когда мы будем возвращаться, я отдам тебе твою сумку и ни за что к ней не притронусь, если ты не попросишь.
Вид у меня при этих словах такой серьезный, что он тут же верит и перестает дуться.
Мы терпеливо ждем: я играюсь в телефон (и не надо мне говорить, мол, взрослый человек, и все такое, сам знаю), он рисует, иногда бросая на меня короткие взгляды. Я что, модель для рисунка? А как же разрешения спросить?
Когда объявляют о посадке, он чуть нервно вертит карандаш в руке и мнет тетрадку. Не выказывая своего удивления, я машинально начинаю гадать, что может служить причиной для его беспокойства.
Мы садимся на свои места. Он усаживается у окна. Я не возражаю.
-Пристегните ремни безопасности и не расстегивайте их до… - я не слушаю дальше и послушно застегиваю ремень. Сосед делает то же самое трясущимися руками.
Когда самолет начинает подниматься, он вцепляется в подлокотники так, что аж пальцы белеют. Я кладу свою руку на его:
-Витя, что случилось?
-Я никогда раньше не летал на самолетах, - со страхом глядя на меня, признается он… Он, пожалуй, так шею вывернет, не желая смотреть в иллюминатор.
-Никогда не летал? Вообще никогда? – сказать, что я удивлен, значит ничего не сказать.
Паренек кивает, закусив губу.
И что я должен сделать, что сказать? Как успокоить его?
-Ну, - неуверенно протягиваю я. – Все будет хорошо, это не так уж страшно. К тому же, здесь кормят. А еще так здорово следить за проплывающими облаками. Я всегда за ними наблюдал, когда мне было страшно. А потом перестал бояться. Только попробуй, ничего больше.
Он медленно поворачивает голову и смотрит. Прошло минут пять-десять, и его руки отпустили подлокотники и тут же устремились к окошку самолета. Я улыбнулся и снова уткнулся в телефон. И плевать я хотел на то, что первые несколько минут (или часов?) подобными устройствами пользоваться нежелательно. Чай, контроль над управлением от моей вредной привычки резаться в тетрис пилоты не потеряют.
От ужина, предоставленного вежливыми стюардессами, мальчишка пришел в полный восторг и ел все с таким аппетитом, будто я его дома неделями не кормил. Я же ел медленно, аккуратно, не торопясь, смакуя каждый кусочек. Будь моя воля, я бы вообще это не ел, но тогда бы мне влетело от моего взволнованного соседа по полету.
После насыщения он опять устроился у окна и постепенно заснул. Мне спать не хотелось совершенно, так что пришлось заняться гонками (еще одна игра, которая при покупке уже была в памяти телефона).
Я очень не хотел его будить, но мы уже начинали снижаться:
-Эй… Просыпайся, мы скоро прибудем.
Юноша потягивается, зевает, трет глаза и недовольно смотрит на меня. Я протягиваю ему кофту с длинными рукавами:
-Там уже прохладно, и, к тому же, комары, так что надень.
Он перевел взгляд с меня на кофту, осторожно взял, будто опасаясь, что она его укусит или еще чего, и медленно надел.
Приземлились мы благополучно. Вышли из самолета, получили в аэропорту вещи. Я поймал машину и по-турецки попросил отвезти меня туда, где находился папин домик. То есть, он был папиным, теперь недвижимость считалась моей. Водитель согласился, я закинул вещи в багажник и сел вместе с Витькой назад. Тот все еще хотел спать.
-Потерпи, немного осталось, - прошептал я, погладив его по голове.
Он вяло кивнул.
Доехали мы действительно быстро. Забрав вещи, я поблагодарил водителя и направился к домику. Вытащив из кармана джинс ключи, я открыл дверь и впустил Витьку. Оставив на время багаж, я разложил для него кровать и поставил стул для одежды. Сумку с его вещами я поставил рядом с кроватью. Пока я относил свою ношу наверх, на второй этаж, там, где была еще одна спальня, он уже успел устроиться на новой кровати и заснуть. Да, видимо, для него этот день был не в пример тяжелее всех экзаменов вместе взятых.
Я сходил в душ, почистил зубы и тоже ушел спать.
***
Турция… Столько воспоминаний… Мой всегда холодный и сдержанный отец словно таял на солнце Турции и становился совершенно другим: он улыбался, смеялся, играл со мной в волейбол и с удовольствием велся на то, что я стремился обрызгать его с ног до головы, брызгаясь в ответ. Он уделял мне столько времени, сколько не уделял, пожалуй, даже самым важным своим деловым партнерам. И у меня создавалось такое волшебное ощущение, будто Турция и Россия – два совершенно разных места. И не смотрите на меня, как на идиота, я понимал и понимаю, что это разные страны, но ведь мне, как человеку, который всю свою жизнь жил чувствами и ощущениями, эмоциями и порывами, было важно то, что я чувствовал, находясь в Турции или же в Москве, а не их местоположение на карте мира или глобусе.
Солнечные зайчики с удобством разместились на укрывавшем Витьку легком одеяле, грозясь в скором времени добраться до его лица и расположить на его закрытых веках.
-Подъем! – бодро объявил я, опережая шаловливые лучи небесного светила.
Юноша перевернулся на другой бок, явно выражая свое желание поваляться в кровати еще несколько минут.
-Ты хочешь на море? – спросил я. – А ведь если мы пойдем позже, меньше времени на купание останется.
Недовольно ворча, он порылся в сумке, нашел там щетку, зубную пасту и плавки и, захватив заодно штаны с новой футболкой, отправился в ванную.
Я улыбнулся, сел на стул, закинув ногу на ногу, и стал ждать. С собой у меня была сумка, в которой находились подстилка на двоих, полотенце и кошелек.
Долго ждать не пришлось: мальчишка вышел буквально через две минуты. Вытащив из все той же сумки полотенце и надев бандану, он спросил:
-Идем?
-Идем, - согласился я, и мы отправились на пляж.
Идти недалеко, время раннее, солнце не припекает. Благодать!
Расположившись недалеко от воды, я предложил ему идти купаться первым. Он с радостью согласился, быстро стянул футболку, отпихнул настырные, не желавшие сниматься штаны ногой и побежал к воде, с разбегу нырнув в нее. Прикрыв лицо кепкой, я начал загорать.
Кажется, я задремал, потому что через несколько минут вздрогнул от того, что моей кожи коснулось несколько прохладных капель. Я поднял кепку и мутным взглядом посмотрел на нарушителя моего спокойствия. Им, что ни удивительно, оказался Витька. Но полудрему как рукой сняло, когда я опустил взгляд ниже живота.
Как раз в этот момент я понял всю неразумность моей затеи. Впрочем, нет, это было вполне разумно, но я не задумывался над тем, чем будет чревата для меня эта поездка. Стоило упомянуть, что я гомосексуалист, а так же припомнить, что каждый раз, когда я видел его после душа у нас дома, мне приходилось самому идти в ванну. Или, на крайний случай, в туалет. В такие моменты я просто не мог думать о нем, как о младшем брате, а то выходило бы, что я какой-то извращенный инцестник.
О, Боже, за что мне это? Он ведь наверняка никогда не задумывался о том, что я мог… что я… О Боже!
Сглотнув, я с трудом отвел взгляд от его достоинства, так соблазнительно выделяющегося засчет плавок, и кивнул в ответ на его веселое: «Теперь твоя очередь».
Но нет, мои надежды по поводу того, что вода сможет остудить мое тело, внезапно напомнившее о простых человеческих потребностях, не оправдались. Перед закрытыми глазами (ибо с открытыми я под водой не плавал, а специальные очки для такого случая забыл) вставала все та же картина. Не спрашивайте меня, какая, вы ведь сами все прекрасно поняли.
Но хуже всего то, что я вряд ли мог скрыть от него свою эрекцию, а постоянное беганье в туалет вызовет подозрения.
Однако парень, казалось, упорно не замечал моего состояния. То ли он делал это специально, то ли ему, ошалелому от сравнительно чистого воздуха, жаркого солнца и манящего моря, было не до того.
Выйдя из воды, я не стал устраивать ему ту же подлянку, что и он мне. Нет. Я наслаждался его кожей. Он лежал на животе, длинные, распущенные волосы рассыпались по спине с идеальной осанкой.
-Иди, - присаживаясь рядом на подстилку, предложил я.
Он повернул голову и посмотрел на меня. Наверное, во всем было виновато слишком жаркое солнце, ибо мне почудилось, что он следил за тем, как одна из капель чертила дорожку от моей шеи до самого пупка. Ничего не сказав, он ушел плавать.
К двенадцати мы стали собираться. По дороге я не удержался и завернул на маленький рыночек в надежде найти там что-нибудь сладкое. Но обнаружились только ягоды и очень сочные фрукты, на которое выпускник тут же положил глаз. Я взял килограмм черешни и четыре персика, два из которых были съедены моим спутником по дороге.
Это послужило отличным отвлечением для нас обоих.
В домике было вполне себе чисто и уютно, даже еда в холодильнике, и та ждала нашего приезда. Дело в том, что я накануне попросил Дениса выслать туда бригадку ребят, чтобы они там убрались. Я ему доверял, он туда абы кого не пошлет, дубликат ключа у него был.
Мы плотно пообедали, снова перекусили черешней, я еще, к тому же, слопал персик, и легли отдыхать. Словом, начался день довольно хорошо.
А к вечеру мы опять пошли на море. В тот момент солнце было уже не для загара, но все равно приятно. Однако ж вечер – это такое время суток…
Вернувшись домой, я пошел в душ первым, а потом, пока он мылся, взялся готовить яичницу с кусочками колбасы.
На кухне молодой человек появился в одной футболке и трусах. Тряхнув головой, он уселся за маленький столик в ожидании еды. Я поставил перед ним тарелку с вышеупомянутым блюдом, рядом легла вилка, после – стакан сока, ну и, конечно, оставшийся персик.
Видимо, вода и прогулки способствовали развитию недюжинного аппетита, поскольку съел он это раньше, чем я успел дожевать последний кусочек.
Отвоевав у меня право за мытье посуды на сегодня, он прошел чуть дальше и спросил:
-Значит, спокойной ночи?
А я повернулся и машинально (и когда это вошло у меня в привычку?) оглядел его с ног до головы. И, естественно, продолжая утреннюю тему, мой взгляд остановился на его выпуклости. Моему терпению пришел конец. Как можно осторожнее, словно я охотник, который боится спугнуть свою добычу, я подошел к нему и провел рукой по щеке. Внутри уже все бушевало, но я должен, просто должен был держать себя в руках. Он чуть удивленно посмотрел на меня, но не отстранился, и я посчитал это заведомым поощрением. Нагнувшись к нему, я легко поцеловал его в губы. И он… ответил. Немного неумело, но с осознанием того, что он делает.
Я слегка подтолкнул его к кровати, какой-то задней частью понимая, что делаю что-то не то, что-то неправильное. Но сил сдерживать себя уже не было.
Опустив Витьку на кровать, я навис над ним, глядя ему в глаза. Страха в них не было. И неуверенности тоже.
Я снова поцеловал его, но на этот раз чуть напористей, и залез руками под футболку, сжав пальцами соски. Он застонал мне в рот и тут же покраснел, видимо, стесняясь выражения своего состояния. Я улыбнулся, пытаясь показать, что в этом ничего зазорного нет, но он вряд ли видел этот жест.
Сняв с него предмет верхней одежды, я прикоснулся к одному из сосков губами, а потом лизнул. Он откинул голову назад, промычав. И, как назло, его реакция возбудила меня еще больше. Болезненное напряжение внизу живота выбрасывало последние мысли из головы, затуманивая сознание, и я не уверен, что хотел противиться этому.
Опустив руку вниз, я погладил его орган через ткань трусов. Он закусил губу и толкнулся мне в руку. Лаская языком второй его сосок, я постепенно ускорял движения рукой. Дыхание его стало прерывистым, частым, глаза закрылись. Я не сдержал себя и, прижимаясь к нему, потерся своим членом об его. Голубые глаза удивленно распахнулись, но просьбы остановиться не последовало, и я продолжал свои действия, теряя остатки рассудка.
Юноша выгнулся, застонал и кончил, меня оргазм настиг чуть позже. И я поспешно ретировался, не дав ему опомниться. Пока он отходил от своих ощущений, я успел наскоро вытереться и укрыться в своей спальне. Все время, пока я пытался заснуть, меня терзало ощущение, что я сделал что-то не то, но сон, приснившийся мне под утро, говорил мне об обратном…


У меня все в порядке с личной жизнью. И знаешь, почему? Потому что у меня ее нет! (с) Йоко ака Аями Принц ака Lesich
 
JoeДата: Воскресенье, 15.06.2008, 02:18 | Сообщение # 50
частый гость
Группа: Проверенные
Сообщений: 300
Репутация: 7
Статус: Offline
Quote (Lesich)
Дело в том, что я накануне попросил Дениса выслать туда бригадку ребят, чтобы они там убрались

А я думала, как ты выкрутишься)

Quote (Lesich)
Мы плотно пообедали, снова перекусили черешней, я еще, к тому же, слопал персик, и легли отдыхать.

Снимаю шляпу пред их организмами, ибо на жаре крайне мало пищи остаётся в желудке)))

Quote (Lesich)
Я слегка подтолкнул его к кровати

На кухне кровать?

Quote (Lesich)
я погладил его орган

Долго смеялси...

Надеюсь, Витя обидится, что его кинули??? )))
*вся в предвкушении развития событий)))*

знаешь, целиком написанное тобой "потирание" выглядит лучше, чем в моей больной фантазии happy


- Харухи! Две девушки не должны целоваться! И это говорит папа-трансвестит... Не очень убедительно (с)
 
LesichДата: Воскресенье, 15.06.2008, 09:16 | Сообщение # 51
частый гость
Группа: Проверенные
Сообщений: 273
Репутация: 6
Статус: Offline
Quote (Joe)
А я думала, как ты выкрутишься)

Хе-хе-хе) До, я изобретатель
Quote (Joe)
На кухне кровать?

Нет) Там просто домик такой... Надо будет описать его устройство, что ли, а то как-то не так выходит.
Quote (Joe)
знаешь, целиком написанное тобой "потирание" выглядит лучше, чем в моей больной фантазии

Да, похоже вопрос о влиянии друг на друга остается еще открытым)


У меня все в порядке с личной жизнью. И знаешь, почему? Потому что у меня ее нет! (с) Йоко ака Аями Принц ака Lesich
 
JoeДата: Воскресенье, 15.06.2008, 13:32 | Сообщение # 52
частый гость
Группа: Проверенные
Сообщений: 300
Репутация: 7
Статус: Offline
Quote (Lesich)
Хе-хе-хе) До, я изобретатель

я и не сомневался)))

Quote (Lesich)
Надо будет описать его устройство, что ли, а то как-то не так выходит.

Только не занудствуй, а то описания внутренних убранств всегда читать скучно)

Quote (Lesich)
Да, похоже вопрос о влиянии друг на друга остается еще открытым)

Ну... ничё-ничё))) До того, как мы разъедемся, время есть... а потом полюбак вернутся надо бу)))


- Харухи! Две девушки не должны целоваться! И это говорит папа-трансвестит... Не очень убедительно (с)
 
FAnatKAДата: Четверг, 19.06.2008, 01:52 | Сообщение # 53
был не раз
Группа: Проверенные
Сообщений: 129
Репутация: 4
Статус: Offline
Lesich, ох, ну наконец-то я нашла время прочитать хоть что-то!))) И я осталась очень довольна)))) Прям сижу и тупо улыбаюсь! Скорей бы дальше))

Уйти... Уйти… Быстрей уйти…
И не оставить на пути
Ни слез, ни бед и ни страданий...
Во мрак, во тьму уйти скорей,
Чтобы не быть среди людей…
Мое последнее желание...
 
LesichДата: Четверг, 26.06.2008, 00:59 | Сообщение # 54
частый гость
Группа: Проверенные
Сообщений: 273
Репутация: 6
Статус: Offline
***
Встал я с… В общем, я встал, и большего вам знать не надо.
С самого утра. Во всем виноват тот сон! Это все он! Я видел, как беру его, нежно, но страстно, как ласкаю его везде, насколько только хватает длины рук…
Я застонал. О, Боже! За что?! Господи, я педофил! Меня посадят! Меня обязательно посадят за то, что я… что я… что я…
Я швырнулся полотенцем в стену. Как и следовало ожидать, это не помогло. Ну ладно, все не так уж плохо. Я еще могу держать себя в руках, я его не насиловал, я только… набросился на него, как какой-то подросток, обуреваемый гормонами, ударившими в голову и снесшими крышу получше, чем какая-нибудь летняя сессия. Ох, что же я натворил?!
Так, надо взять себя в руки, улыбнуться и спуститься вниз. Как ни в чем не бывало сесть рядом и погладить… поцеловать… Черт, опять не то! И позвать, вот. И позвать. На море, да.
Мысли путались, и я метался в поисках средства, которым мог бы сам себя успокоить. В итоге я пригрозил себе, что Витька начнет беспокоиться, да еще и заподозрит чего, и тогда мне будет ой-ой-ой как нехорошо. И, вы знаете, подействовало!
Громко насвистывая какой-то веселый мотивчик, я спустился вниз, полностью готовый к труду и обороне. То есть, простите, к походу и попыткам разбудить своего друга по путешествию. Все-таки я был благодарен ему. За то, что он остался тогда, за то, что прижился у меня, что доверился и открыл свое сердце.
И не только се… Саша, прекрати об этом думать! Извращенец! Он, может быть, не спал всю ночь, опасаясь еще одного нападения с твоей стороны, а ты..! Или он просто был в шоке. Точно, он в шоке был. Подарочек, блин, на ночь. Диета по-русски: море, солнце, фрукты и се… се… половой акт, не предусматривающий более тесного… контакта.
Похоже, теперь, даже в своих мыслях, мне придется стать мастером двусмысленных выражений, которые не будут так смущающе на меня действовать. Скоро и разговоры с самим собой пойдут, первый признак шизофрении, куда уж без этого. Буду таким небрежным голоском интересоваться у подсознания, как мне лучше в этот раз соблазнить своего юного партнера, а оно будет…
Все, хватит! Я слишком много думаю по этому поводу!
-Солнышко светит, птички поют, и море лижет своими волнами песок, ожидая нас! – затянув свою приветственную речь, хмыкнул я, снова усаживаясь на стул напротив кровати своего… черт, какое же счастье, что у меня просторные летние штаны… любовника.
Было как-то слишком пошло, слишком развратно называть его так, пусть только и в собственном сознании. К тому же, это указывало только на се… половой акт, но никак не на любовь. А ведь я, знаете ли, безграничный романтик. Могу часами смотреть на звездное небо, сидя на крыше в обнимку с любимым человеком.
Честное слово, запрещая своему развращенному сознанию употреблять слово «секс», я чувствовал себя каким-то стеснительным пятиклашкой, который впервые узнал о том, благодаря какому процессу он появился на свет.
Мне даже стало смешно от этого щекочущего ощущения, и я улыбнулся. Эта улыбка и была первым, что увидел паренек, проснувшись.
-Доброе утро, - сонно пробормотало это чудо. – Уже пора, да? Я сейчас буду.
Это восхитительное послушание, Боже, и как я не замечал раньше…
Днем от того, чтобы наброситься на него, я все-таки удержался, к тому же, было слишком жарко, чтобы еще и… плотским утехам предаваться.
Он не показывал открытого интереса к тому, что произошло вчера ночью, а у меня не было никакого желания говорить на эту тему. Я боялся, что язык сразу начнет заплетаться, и я ляпну совсем не то, что хотел сказать в самом начале. К тому же, я все еще терзался смутными сомнениями, одно из которых, признаться, было весьма существенным: вылететь из института на последнем курсе, загремев в тюрьму, потому что я совратил человека, который был мне очень близок, как-то не хотелось.
Но я ведь не виноват, что он не против, а мне хотелось, правда? В конце концов, он не выбежал из дома с дикими криками: «Спасите! Насильник! Он заставил меня кончить, залезши руками в трусы!» Мне опять захотелось рассмеяться от плодов своей фантазии. Но ведь согласитесь, он этого не сделал. Вполне себе мило общался со мной по дороге к пляжу и обратно, смеялся, шутил, говорил о том, как был рад, наконец, уйти из школы. Если бы Витька боялся, стал бы он так делать? Думаете, нет? Я тоже так думаю.
Вечером, когда жара уже сошла на «нет», я вышел на кухню, чтобы набраться вдохновения, глядя на пейзаж за окном.
Домик, где мы жили, был небольшим. Как только открываешь дверь, входишь в маленький квадратик перед большим холлом с кроватью у окна и маленькой кладовкой напротив той самой кровати. От кровати влево лестница, если пройти прямо – кухня. Перед кухней слева – ванна с туалетом, а наверху, на втором этаже – моя комната и маленький чердачок.
Теплые руки с нежной кожей отвлекают меня от размышлений о нашем скромном жилище, забираясь под футболку и поднимаясь вверх от пупка (к тому времени я уже сидел за столом). Пальцы слабеют и отпускают карандаш, который катится по ровной поверхности стола и с глухим стуком падает вниз. Но я не хочу сейчас вставать и поднимать его.
Тонкие пальцы касаются моих сосков и чуть сжимают. Я запрокидываю голову, упираясь в живот выпускника, и прикрываю глаза. Он наклоняется и прихватывает губами мочку моего уха. Я шумно выдыхаю.
-Ты не представляешь, как долго я хотел этого, Саша. Вот так трогать тебя, касаться твоей кожи, слушать твое дыхание. Но я боялся, что ты не поймешь, что оттолкнешь, выгонишь. Не возмущайся, не говори, что ты бы не сделал этого. Просто я раньше так думал. Но после вчерашнего я подумал… Впрочем, неважно, что я подумал, главное – теперь я могу быть еще ближе к тебе...
Если бы я не возбуждался с каждой секундой все больше (от его ласк, от его близости, от его голоса: сейчас такого низкого и сладко вибрирующего), я бы растрогался, серьезно. Но его движения заводили меня все больше.
Его руки спустились ниже, проникли под резинку моих шорт и трусов и стали поглаживать мой уже налившийся кровью орган.
Я попытался сосредоточиться и с трудом прохрипел:
-Но ведь ты несовершеннолетний. Меня посадят…
-Так вот что тебя волнует… - задумчиво протянул он, тем не менее не прекращая своих действий. – Но мы же никому не скажем. Мы не на глазах у общественности вроде этим занимаемся, да и ко всему прочему, ты же меня еще не…
И тут я, не дав ему закончить предложение, кончил. Он слизал с руки мою сперму и улыбнулся. Пришлось наказать молодого человека за его наглость.
Для себя я решил, что пока не стану лишать его девственности, хотя и не был уверен, что долго продержусь. А он, видимо, для себя решил, что теперь будет пользоваться каждой возможностью.
И он пользовался. Теперь мы ходили плавать вместе, причем он так невинно и почти недвусмысленно терся об меня в воде, что я с трудом держал себя в руках, очень кстати переключаясь на вещи. Мало ли, какие личности могут бродить по пляжу.
А потом я пошел с ним на экскурсию по ознакомлению с достопримечательностями. И иногда мы сильно отставали, присоединяясь к группе в состоянии, которое описывалось только лихорадочно блестящими глазами и припухшими губами.
О, маленький дьяволенок! Его гормоны сносили ему крышу, а моя сносилась сама, за компанию, так сказать.
Но время шло, близился август, и он, забыв о наших «забавах», настоял на том, чтобы мы вернулись обратно. Ну да, у него же вступительные экзамены, как же я мог запамятовать!
И мы вернулись. Со сладостным вздохом:
-Как я скучал по этому месту! – он переступил порог нашей маленькой квартирки, быстро раскидал вещи и уселся на кровать, начиная заучивать.
Я мог бы поговорить с директором и попросить, чтобы его приняли под мое честное слово, но Витька отказался, возмутившись, что не хочет поступать по блату, и все должно быть так, как у нормальных людей.
Я пожал плечами, мол, как хочешь, и стал наслаждаться остатками лета. Он упорный, он своего добьется.
Когда ему пришло уведомление об успешном зачислении, его радости не было предела. И он сказал слова, от которых у меня до сих пор теплеет на сердце:
-Знаешь, я ведь поступил туда не потому, что у меня талант, а потому, что я хотел быть ближе к тебе. С того самого дня. Потому что я впервые со дня смерти матери почувствовал доброту, искренность, заботу. Ты помогал мне, обеспечивал, одевал. Ты… Ты делал все и даже больше, чтобы я был счастлив. Я наслаждался даже нашими препирательствами по поводу одежды. Я начинал проникаться к тебе симпатией все больше. Сначала я думал, что это просто привязанность, но потом подумал, что могу уйти в любой момент, могу вернуться к прежнему образу жизни. И не побрезговал. Но не хотел. Потому что… Думаю, ты сам понимаешь, почему.
-Потому что ты меня любишь? – с улыбкой предположил я.
-Да. А ты меня? – в свою очередь поинтересовался он.
-Больше жизни, - искренне ответил я. – Больше жизни.
Так что теперь мы будем учиться вместе. К этому надо было морально подготовиться. Нам обоим. Год обещал быть нелегким: он будет только осваиваться, будучи первокурсником, а я буду занят горой разных работ, ведь этот год у меня будет последним.


У меня все в порядке с личной жизнью. И знаешь, почему? Потому что у меня ее нет! (с) Йоко ака Аями Принц ака Lesich
 
JoeДата: Четверг, 26.06.2008, 11:08 | Сообщение # 55
частый гость
Группа: Проверенные
Сообщений: 300
Репутация: 7
Статус: Offline
Quote (Lesich)
Он наклоняется и прихватывает губами мочку моего уха.

какой гибкий мальчик)

Quote (Lesich)
Его гормоны сносили ему крышу, а моя сносилась сама, за компанию, так сказать.

хе-хе-хе))

Quote (Lesich)
Ну да, у него же вступительные экзамены, как же я мог запамятовать!

Слушай, ты какой век описываешь?)

Quote (Lesich)
по этому месту!

как-то безлико, нэ?

а в целом - chups chups chups chups chups вкуууууууусно))) на R в моём сознании уже тянет)


- Харухи! Две девушки не должны целоваться! И это говорит папа-трансвестит... Не очень убедительно (с)
 
LesichДата: Четверг, 26.06.2008, 17:45 | Сообщение # 56
частый гость
Группа: Проверенные
Сообщений: 273
Репутация: 6
Статус: Offline
Поэтому я просил тебя не уходить *чуть улыбнулся* Я как раз закончил, когда ты уходила)

У меня все в порядке с личной жизнью. И знаешь, почему? Потому что у меня ее нет! (с) Йоко ака Аями Принц ака Lesich
 
JoeДата: Четверг, 26.06.2008, 18:46 | Сообщение # 57
частый гость
Группа: Проверенные
Сообщений: 300
Репутация: 7
Статус: Offline
ааа))) мну бака)))

- Харухи! Две девушки не должны целоваться! И это говорит папа-трансвестит... Не очень убедительно (с)
 
MagdalenaДата: Четверг, 26.06.2008, 18:50 | Сообщение # 58
Великий шаман!
Группа: Проверенные
Сообщений: 175
Репутация: 7
Статус: Offline
няяяя))) какая прелесть))) я опять опоздал, ну да ладно *поправил очки, пробегая мимо* я был занят... но это такая сладкая прелесть) признаться, заранее моё сознание не было подготовлено к развернувшемуся в Турции НЦ, ну да ладно. Кё с ним, с этим сознанием) мне понравилось) с нетерпением жду продолжения) *кинул розочкой в Принца, и убежал*

 
LesichДата: Понедельник, 30.06.2008, 15:15 | Сообщение # 59
частый гость
Группа: Проверенные
Сообщений: 273
Репутация: 6
Статус: Offline
Joe, ты не бака, ты бета)
Magdalena, спасибо, друХ мой *улыбнулся, забрав розочку* Буду собирать мозги в кучу)

Добавлено (30.06.2008, 15:15)
---------------------------------------------
***
Только когда мы опять пошли по магазинам за покупками для учебы, я вдруг вспомнил, что мы с ним уже целый год вместе. Честно, за вереницей пробежавших событий я совершенно об этом забыл. Но веселее всего то, что и Витька об этом как-то не особо вспоминал. Ну и ладно. Не думаю, что это надо выделять, как такой уж прямо особенный праздник. Главное – что мы вместе сейчас и что мы доверяем друг другу, верно? Ведь тогда наши отношения были на немного другом уровне. Не было того доверия, той теплоты, что есть между нами сейчас.
Так как мой любимый – создание гордое, то, естественно, когда мы появились в магазине канцелярских товаров, и я предложил ему помощь в выборе необходимого количества карандашей, он возмущенно спросил (правда, на этот раз шепотом, а не крича на весь отдел), почему я до сих пор считаю его идиотом. Я, подражая ему, шепотом спросил, почему он так считает. Он ответил, что я, вероятно, думаю, будто он не может сам определить должное количество, и добавил:
-И это притом, что я два года проучился в художественной школе!
Я уверил его, что это совсем не так. За нашим разговором наблюдало пол-отдела, и половина, признаться честно, была в тихом покате. Я бы тоже засмеялся, но зачатки актерских способностей и недюжинной выдержки (ох, как я себя расхвалил-то!) давали о себе знать, и я сдержался.
Первое сентября на приветственной речи мы были вместе. Все мое тело наполняла неконтролируемая радость. Теперь мы будем вместе даже в учебном заведении. Он будет рассказывать мне на перемене, как прошли его пары, я буду веселить его во время обеда в столовой. И я так светился от счастья, так радовался, что, кажется, зарядил своей положительной энергией ближайшее окружение в радиусе метров двух.
Мы оба окунулись в учебу с головой. Иногда я позволял себе отвлечься (особенно, когда его руки начинали бродить по моему телу, а шепот в ухо будоражил нервы), иногда он разрешал себе расслабиться (когда я утыкался носом в его макушку, а он изворачивался и целовал меня в губы).
Я не знаю, о чем я думал, когда предложил ему еще и заниматься плаванием. Наверное, я думал о том, что когда он перейдет на второй курс, и мы отменим плавание, он будет счастлив, что у него так мало нагрузки. Возможно (но это только возможно), что он думал о том же, нагло заявив, что не пойдет, если не пойду я. Но что-то я сомневаюсь в том, что он думал именно об этом, а не о том самом (а хорошо я вам мозги пудрю, правда?).
И, когда мы в первый раз оказались в бассейне, я понял, что был в корне неправ. Неправ, потому что я до сих пор пытался сдерживаться от активных действий по отношению к Витьке, а вышло совсем наоборот – это раз. И я был неправ, когда думал, что он думает о нагрузке – это два.
Как только я увидел его в плавках (в одних только плавках), я уже успел одновременно и пожалеть, и возрадоваться тому, что я это предложил. Я вспомнил море. И то, как он выглядел после бассейна, довольно явно напоминало о тех жарких, летних днях.
После напряженной зимней сессии окунуться в прохладную воду бассейна было особенно приятно.
Я снова видел, как он плакал. Он получил три по одному из предметов. И пока он его не пересдал, Васька прятался от него по всем углам. Видать, от него разило отчаянием, злостью и решительностью одновременно (в кошачьем понимании запахов, наверное).
Вода смывала с меня все сомнения и страхи. Признаться вам честно, чем ближе был конец года, тем нервознее я становился. Мне ведь защищаться, выпускаться из учебного заведения, где я провел целых пять лет. А это немало, это очень даже много. Мой четвертый социальный институт после семьи, детского сада и школы, между прочим. И это очень важно, ибо детский сад я не помню, школа дала только начальное образование, которого не хватило бы для достижения больших успехов в движении вверх по карьерной лестнице, какая бы профессия ни была бы мною избрана, а семья, к сожалению, сейчас обрела вечный покой. Но это так, отмазки.
Однако сейчас, стоя под струями теплой воды, я не хотел об этом думать. Тело постепенно расслаблялось после того, как я полностью выложился, соревнуясь с Витькой в том, кто быстрее доплывет до другого конца бассейна. Разумеется, я выиграл. Все-таки разница в возрасте, комплекция и все такое.
Глаза мои были закрыты, руки лениво водили по телу, смывая хлорку или что у них там в бассейне было. Ведь именно это надо смывать перед тем, как войти в раздевалку, правильно? Я не помню, а вспоминать лень.
Я уже собирался выйти, выключив душ, но тут ко мне присоединился соперник. Тот, о ком я грезил наяву, тот, кого я… /что ж, разрушим романтику момента/ совратил буквально полгода назад.
Хотя сейчас вопрос о том, кто кого совращает, был бы решен со счетом один-ноль в пользу пришедшего. Одна из его рук сразу же забралась ко мне в плавки, и я с трудом сдержал себя от того, чтобы не застонать.
-Витя, что ты делаешь?.. А если кто-то увидит? – с трудом выговорил я.
-Кто? – насмешливо спросил он, медленно-медленно водя рукой по моему уже вставшему члену. – Все уже разошлись. Неужели ты не помнишь, что у нас самый последний сеанс по времени?
Я помнил. Ох, какая же досада (или отрада?), что я об этом помнил.
Парень прекратил свои движения и, когда я открыл глаза, уже стоял ко мне лицом. Я припер его к стене душа и стал неистово целовать. Он отвечал, ох, как он отвечал. Мои пальцы сжали его соски и начали теребить, и он застонал слова, которые волной прокатились по всему моему телу:
-Возьми меня.
Я немедленно остановился и ошарашено посмотрел на него. Глаза моего любовника были затуманены возбуждением.
-Но, Витя, ты же…
-Я знаю, - хрипло оборвал он. – Но я больше не могу ждать… Я хочу почувствовать тебя… там… внутри…
Я не мог устоять против этой просьбы. Я стянул с нас обоих плавки и повесил их на перегородку, отделявшую этот душ от еще одного. Сначала я вторгся в него одним, и безо всяких смазок-слюней мокрым пальцем. Он закусил губу: вероятно, вторжение было не очень приятным. Вспоминая свой первый раз, я мог его понять. Затем два пальца. Он даже зажмурился.
-Терпи, малыш, терпи… - бормотал я, пытаясь успокоить его. Он кивал, постепенно расслабляясь. Он понимал, на что шел.
И, наконец, три. Запихивать в него больше у меня просто духу бы не хватило.
Он тяжело дышал, выдохи иногда превращались в стоны. Я поднял его и приставил свой член к его входу, начиная медленно продвигаться. Когда я оказался в нем полностью, юноша задрожал, закусив губу, чтобы не закричать. Мышцы сжались вокруг моего ствола, и теперь дрожь прошла по моему телу.
-Расслабься, - я поцеловал его, страстно, жестко, чтобы он хотя бы на мгновение забыл о моем члене в своей заднице. И он отвечал, растворяясь в ощущениях, цепляясь хоть за что-то знакомое.
Я вышел и вошел снова. Он застонал мне в рот. Еще несколько медленных движений, и молодой человек постепенно привык, начиная насаживаться на мой половой орган.
Одной рукой все еще поддерживая его, вторую я просунул между нашими телами и начал двигать ею по его члену, одновременно увеличивая темп. Он обхватил меня руками, уткнувшись носом в плечо и постанывая. И, несмотря на то, что я с трудом держал себя, он кончил первым и обмяк, когда оргазм настиг и меня.
Мы надели плавки, я помыл его, чуть усталого, но такого счастливого, и мы вышли из душа, пока нас не выгнали оттуда пинками. Людям-то спать хочется, а мы тут даже и не помывшиеся.
В автобусе он положил голову мне на плечо и сразу же заснул. Я погладил его по волосам и улыбнулся.
«Мой ангел…» - пронеслось в голове.
Я люблю его. Люблю всем сердцем и душой. И это понимание греет мне душу. Надеюсь, что и ему тоже.
Он как раз улыбнулся во сне.
Дома я раздел паренька, глаза которого были мутны с полудремы, и уложил в кровать. Он даже не успел пожелать мне спокойной ночи.
Васька посмотрел на меня своими горящими в темноте глазами и мяукнул. Не знаю, что он хотел этим сказать, но, похоже, ему было важно только выговориться. Я непонимающе улыбнулся, пожал плечами и лег спать. Кот молча улегся у меня в ногах. Удивительное он все-таки существо…


У меня все в порядке с личной жизнью. И знаешь, почему? Потому что у меня ее нет! (с) Йоко ака Аями Принц ака Lesich

Сообщение отредактировал Lesich - Понедельник, 30.06.2008, 15:36
 
JoeДата: Понедельник, 30.06.2008, 15:35 | Сообщение # 60
частый гость
Группа: Проверенные
Сообщений: 300
Репутация: 7
Статус: Offline
Quote (Lesich)
-И это притом, что я два года проучился в художественной школе!

Ах) как замечательно передана самоуверенность)))

Quote (Lesich)
Запихивать в него больше у меня просто духу бы не хватило.

Долго умилялась на тему "запихивания"))) *не смей исправлять!)))*

Quote (Lesich)
Васька посмотрел на меня своими горящими в темноте глазами и мяукнул. Не знаю, что он хотел этим сказать, но, похоже, ему было важно только выговориться.

Няк)))


- Харухи! Две девушки не должны целоваться! И это говорит папа-трансвестит... Не очень убедительно (с)
 
Форум » Проект The World of Slash and Yaoi » Оринджиналы » Полюби и защити (Розовые сопли, товариСЧи, ничего нового)
  • Страница 4 из 5
  • «
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5
  • »
Поиск: