Мир Слэша и яоя

Место, где готовят почти итальянскую пиццу
- … и три мороженых. Да, а можно сделать одно с шоколадом и орехами? Замечательно.
- Сто пять рублей.
- Возьмите. Ага, спасибо большое.

Небольшое помещение, одна стена которого разрисована масляными красками. Master piece неизвестного автора. Пыльные улочки, персиковый воздух, дамы в винтажных шляпках, мужчины, несущие на сгибе локтя зонт-трость, - все это приправлено острыми запахами готовящейся пиццы. Лучшей на свете – и это понимали все, кто когда-либо бывал здесь.
- Сегодня девушка на кассе совсем хамка. Наверняка у нее ПМС, - зло захихикала я.
Catiche недоуменно взглянула на меня, остальные ничего не слышали. Кажется.
Скоро нам принесли круглое блюдо, увенчанное куском теста с тонко нарезанной салями, сладким болгарским перцем, каперсами и грибами. Композицию заканчивал толстый слой плавленого сыра. Я смотрела на это варварское великолепие и чувствовала, что в желудке начинается митинг.
Поначалу есть было невозможно – пицца была раскаленной, только что из духовки, обмазанная маслом и выложенная на блюдо. Мы дружно облизнулись и взяли себе по куску.
Какое-то время мы сидели молча, поглощая еду. Я ела и представляла себе, что все, что сейчас погружается в недра моего желудка, отложится на боках и бедрах, но была не в силах остановиться – настолько прекрасным был вкус.
Я ждала, когда нам принесут пива. Пол-литра “Kronenburg 1664”. Официантка медлила. Я повернулась к виновнице торжества.
- А ты заказала нам пива?
Catiche меланхолично пережевывала третий кусок пиццы.
- Разве я не просила тебя сделать это? – она сделала могучее глотательное движение и спокойно проговорила эту убийственную фразу.
- Нет, не просила, - досадно, но пива я сегодня, кажется, не попью.

Место, где ежедневно рискуют своей головой
Catiche достала из сумки четыре разномастных пачки сигарет: Salem, Vogue Bleue, Captain Black Rum, Diablo Nero. Я пошарила по карманам.
- А где Kiss? – я посмотрела вокруг в поисках тонкой бело-зеленой пачки. – Там еще зажигалка лежала. Эй-эй, ну посмотрите! – все сегодня как-то через одно место. Мне это не нравится.
- Там, кажется, на дороге валялась… я еще подумала, что это странно – ведь мало кто курит ментоловые Kiss, - проговорила Елка.
- Да пустая, наверное, - я махнула рукой, затягиваясь Salem’ом.
Алина побежала в сторону «Марио». Через полминуты она вернулась, сжимая в ладони искомую пачку.
- Я же говорила! – с торжеством воскликнула Елка.
- Пофиг, - флегматично отозвалась я.
Catiche раздала всем ментоловые «зубочистки». Хиде чиркнула колесиком зажигалки и выпустила густой дым.
- Смешные сигареты, - Елка захихикала.
- Угу, - все дружно закивали головами, раскуривая.
Когда время начало подбираться к пяти часам, мы двинулись в путь. Надули воздушные шарики и выпустили их в воздух.

Место, где крутят ленты
- «Берлога» открывается в пять, - проговорил «суровый» охранник.
Я втянула воздух – в «Татарстане» пахло сырным соленым поп-корном. Рот мгновенно наполнился слюной.
«Черт возьми, сколько можно жрать?» - мелькнула в голове мысль, но запах кукурузы вытеснил ее.
Когда минутная стрелка переместилась на позицию «1», мы спустились в цоколь. У входа стоял огромный медведь с кружкой пива в руках. Я погладила его синтетическую шкуру. Он подмигнул мне. Я моргнула. Медведь стоял неподвижно.
«Ерунда какая».
Все уже рассаживались. Catiche открыла меню, ища надпись «Кальян».
- О! Смотри – на вине. Возьмем на вине? – она подняла кудрявую голову от меню в пластиковой папке.
- Давай. И кофе, - я полезла в карман за сигаретами.
- А что такое «глясе»? – спросила Алина.
- Это кофе с мороженым, - я была увлечена поисками зажигалки.
- А оно не тает? – удивилась Елка.
Хиде демократично молчала.
- Да нет, не тает. Ну, тает, конечно, но только не сразу. Там сначала кладут кусок вот этого мороженого, а потом наливают кофе, - пояснила Catiche.
- Хр-р… ну, тогда я буду глясе.
- Решено. Глясе всем, кроме меня.
- А ты что будешь? – немой вопрос.
- А я буду карибский кофе, - «Он дешевле на пятнадцать рублей».
К нам подошла официантка – полноватая миловидная девушка в фирменном фартуке.
- Девушка, будьте добры, - начала я. – Нам кальян на вине…
Я не успела договорить, как она меня перебила.
- У нас кальяны кончились.
- Как – кончились? – я опешила. Что они их, едят, что ли? Или медведям скармливают? В прошлый раз у них шишки кончились. В этот раз – кальяны.
- Ну, вот так. Может, что-нибудь другое закажете? – ее лицо излучало усталость вперемежку с приторной учтивостью.
- Тогда всем глясе, кроме меня. Мне карибский кофе.
- А-а-а… - она открыла рот.
- Ну что еще? – я начинала раздражаться.
- У нас кофе тоже кончилось.
Еще секунда, и Catiche зарычит. Мне становится жутко.
- Может быть, что-нибудь еще? – в голосе официантки звучит надежда, которой не суждено оправдаться.
- Пойдемте отсюда, - говорит Елка и поднимается с массивного деревянного стула.
- Пойдемте, - соглашаюсь я.

Место, где подают глясе с «с-с-с-с…»
- У вас есть кальян? – сразу спрашиваем мы в следующем месте.
- Да, французский.
Я приподнимаю правую бровь.
- Это как? – на всех лицах написано недоумение. Мы простые спонтанные парни, какой французский кальян?
- Э-э-э… - парнишка теряется и убегает, бормоча под нос, что сейчас все узнает.
Елка хихикает. Кажется, кое-кому он понравился.
- Французский – это на газу.
- А на газу – это как? – спрашиваю я, все больше чувствуя себя идиоткой.
Кажется, его обуревают похожие чувства.
- Э-э-э, ну, не знаю. Вы, кроме кальяна, что-нибудь будете заказывать?
- Да, будьте добры, нам три глясе и один «Амаретто».
Он убегает в другой зал, а Хиде шепчет:
- Такой миленький!
-Ага! – подтверждает Елка, которая выглядит сегодня просто сногсшибательно. Новая кофточка выгодно подчеркивает и приподнимает грудь. На наши восхищенные восклики «О-о-о, секас!» она скромно отвечает, что главное – что этот секас увидел ее бывший.
Когда официант прибегает к нам в пятый раз с уточнениями, огоньки в глазах нашей Елки, кажется, сейчас прожгут ему рубашку.
Хиде краснеет, Catiche считает деньги, Алина смотрит в окно, я курю. Ела жжот.
Кальян у нас клубничный. На газу. Французский. Похож на пирамиду Хеопса в миниатюре. Отделан чем-то таким интересным, я не успеваю разобрать, чем. Очень крепкий – пробирает до кончиков пальцев.
Приносят наш кофе. Елка достает из сумочки фиолетовый кусочек бумаги и ручку. Пишет на ней «Спасибо» и свой номер. Складывает бумажку пополам, нервно теребит ее в руках, словно не знает, что с ней делать дальше. Мы уговариваем ее не париться и курить кальян. В конце концов, в прошлый раз нам его не досталось, а сегодня грех пренебрегать возможностью лишний раз затянуться и выпустить клубы ароматного дыма.
Кажется, я кашляю на всю кофейню. Глаза слезятся не столько от кашля, сколько от дыма. Воздух становится плотнее от количества выкуренного. Я давлю ромовую сигариллу в хрустальной пепельнице, учтивый юноша меняет их одну за другой. Елка буравит его взглядом, он краснеет.
Какая-то девушка приносит наш счет, Ела провожает ее разочарованным взглядом. Catiche вкладывает в папочку деньги, Елка добавляет от себя фиолетовую надушенную бумажку. Мы убегаем, впопыхах оставив на столе пустую пачку из-под Kiss.

Место, где царит монохромность
Catiche достает из пакета алкоголь. Три черных с красным жестяных банки – Елке, Алине и Хиде. Серебристо-зеленый яблочный “VDK” – мне. Светло-салатовый Flash “Mojito” забирает сама Catiche. Шипение раздается со всех сторон, мои девочки тихонько приземляются – кто на жестяной карниз, как я, кто на полиэтиленовый пакет, кто на вырванный из тетради по информатике двойной листок.
Алине становится плохо. Она вытягивает ноги в колготках в сеточку, роняет голову мне на плечо и стонет сквозь зубы, что ей плохо.
Catiche смеется:
- Ты ведешь себя как нимфетка. Мы в тринадцать-четырнадцать лет тоже обязательно делали такие лица, когда пили джин-тоник. Как будто мы жутко пьяные, и нас всех сейчас вырвет. И все это обязательно сопровождалось криками о том, что мы больше никогда не будем пить!
Девочки кивают, отпивая шипящего алкоголя из алюминиевых банок.
Я пьяна. Я пьяна до такой степени третий раз в жизни.
Куда мы идем? Зачем нам туда? Лежать? Да-а-а, лежать – это хорошо. Catiche, бутылка Kronenburg 1664 была лишней, не находи… Да, да, лишней. Ты специально сделала это, сволочь. Ненавижу, ненавижу… мне плохо. Я сейчас сблевну. Зачем ты красишь лаком мою грудь? ДАЙТЕ МНЕ ЖИДКОСТЬ ДЛЯ СНЯТИЯ ЛАКА!!! Эта идиотка мазнула мне кисточкой по сиське. Вот так. А теперь дай мне во-о-он тот лак. Да, голубой. Я буду красить ногти.
Бильярд? Круто! Бильярд. Надо достать шары из луз. Прекрати тыкать мне в задницу кием, Catiche! Ай-ай-ай! Ну вот, я упала. Клюшка? Что здесь делает клюшка? Клюшка-а-а… да, под диван пихнем клюшку. Catiche, здесь есть розетка! Давай включим твой подарок? Вау… он восхитителен. Похож на человеческий мозг, заключенный в лампочке. А если тронуть… словно нейтроны. Класс. Мне нравится это… а губы? Ха-ха-ха, Елка, твои зубы на этой фотке будут смотреться просто божественно… пойду полежу под бильярдным столом. Хиде, не тычь в меня кием. Я буду держать тебя, ты не упадешь… Да, вот так. Стол классный. И лак классный. И все классное. Ребята, я вас обожаю. С вами круто.
Да, я хочу блевать. Да, Алина, я понимаю, что блевать нельзя.
Клюшку надо запихать обратно под диван. Эти идиотки подвинули ее, когда стирали лак с пола. Catiche иногда такая неуклюжая. Ну, и я тоже. Я хуже.
Что, уже идем? Алина, а можно я буду жить у тебя в шкафу? Ты не против? Или на балконе? Там ведь можно курить? Нельзя? Ну, тогда я пойду. Пойдемте, девочки… ой, держите меня семеро… семерых нет, есть только трое. Замечательно…

Место, где поют во славу сына Господня
Я пьяна просто до зайчиков. Я вообще не понимаю, что происходит. Мне очень тепло и хорошо, и это здорово.
Елка снимает пиджак, и идет по улице с голыми плечами. Catiche и Хиде убегают от нас вперед, словно мы можем что-то им сделать, когда мы две – самые пьяные на свете.
- Ел… - я немного шатаюсь . – Никому не говори, что ты сегодня видела… Потому что пьяная я – это сильно, я знаю.
- Нет, это ты никому не говори, - она смеется, откинув голову. – На улице наверняка прохладно, потому что уже около девяти часов, а мне жарко! Мне так-то жарко, не то, что в пиджаке.
Я смеюсь, и мы идем дальше.

Место, где люди спят неспокойно
Я сейчас сблевну.
Я ложусь спиной на крыльцо.
- Как я появлюсь в таком виде перед твоей мамой? – мне жгуче стыдно.
- Все нормально. Побежишь сразу в туалет, там сделаешь все свои дела и умоешься холодной водой.
- Да. Наверное, - я немного успокаиваюсь и целую Catiche.
- От тебя пахнет пивом, - она тихонько хихикает, уткнувшись своим замечательным носом мне в плечо.
Я – коллекционер носов. И пусть я пьяна. Сегодняшний вечер-ночер – самый лучший за следующие полгода.